Во время Великой Отечественной войны, советские женщины наравне с мужчинами сражались, освобождая родную землю от оккупантов

Подробности

Создано: 02.04.2020 11:06

Сегодня мы начинаем рассказ о наших землячках - бойцах Красной Армии, и делимся воспоминаниями Марии Ивановны Даниловой.

Мария Ивановна родилась в 1921 году в селе Калиновском. До войны жила в г. Нальчике. Но вот, началась война, фашисты подходили к предгорьям Кавказа, и Маша вместе с такими же молодыми девушкам работала на строительстве оборонительных рубежей. А когда в октябре 1942 г. немцы подходили к Нальчику Мария Данилова и ещё 28 девушек-комсомолок прямо с окопов пошли на фронт защищать Родину. Нальчинским ГВК были зачислены в 11-ю стрелковую дивизию войск НКВД и сразу на передовую.

   И вот воспоминания Марии Ивановны: «Прикрывая отход 2-й Гвардейской дивизии, попали в окружение у Голубых озёр. Мы ушли в покрытые лесом горы и не знали боевой обстановки. В это напряжённое время меня вызвал к себе командир полка полковник Самодуров.

- Я слышал, что вы знаете местный язык,- сказал он , - поговорите с этим стариком.

Полковник кивнул в сторону сидящего на траве старика. Я заговорила по-кабардински. Старик понял меня, оживился. Начал отвечать на вопросы. Тогда полковник и говорит:

- Хочу, Мария, послать вас в разведку. Товарищи познакомят с задачей.

Я не была разведчицей, но обстановка того требовала, и я ответила:

- Есть! Идти в разведку.

     Старик передал мне узелок с вещами. Ко мне привели мальчика, лет 14-ти и нам дали задание: узнать расположение противника и вернуться в часть. Я оставила свои документы, оружие. В кустарнике развязала узелок, там была гражданская одежда. Я быстро переоделась, и мы пошли с Вовой (так звали парнишку) искать якобы потерянных баранов. Днём прятались от фашистских самолётов, они низко пролетали над землёй, бомбили, обстреливали из пулемётов. Долго голодные и усталые бродили мы по лесу, пока не увидели немецкий блиндаж. Заглянули вниз. Там валялись пустые бутылки, банки из-под консервов, галеты. Немного поодаль, в кустарниках лежали трупы фашистов, тут же на спине с раскинутыми руками лежал наш солдат. Его грудь была прострелена, гимнастёрка залита кровью. Документов у него не оказалось. Мы закрыли его ветками, и пошли дальше. Наткнулись на кабель. Мой маленький спутник взялся за него и говорит:

- Давай перебьём?

- Брось. Не забывай о нашей главной задаче.

Вскоре мы услышали немецкую речь. Увидели длинный ров и немцев в зелёных шинелях с опущенными на уши пилотками. В это время осени в горах Кавказа было уже прохладно. Худой немец подскочил к нам и, коверкая русские слова, спросил, куда мы идём. С трудом мы объяснили, что ищем 3 потерянных баранов. Он толкнул меня в спину, и мы быстро пошли дальше. По пути встретили старика-балкарца, он пас корову. Поздоровались.

- Мы из села Бабучента. У нас много немцев и в селе, и кругом села. А машин сколько…

- В нашем селе ещё больше, - тихо говорит старик. – Вон там, в балке много машин, пушки, слева длинный ров, там румыны, справа немцы, позади штабные землянки, связь. Ночью в окопах остаются только часовые, остальные спят в казармах…

     Много ценного рассказал нам старик, много мы увидели сами. Теперь можно и возвращаться. На обратном пути снова попали к немцам. Насилу выкрутились. Один немец плюнул на землю и проговорил что-то вроде: «Балкар совсем бестолковый». Возвращаясь, мы всё- таки перетёрли камнями тот самый немецкий кабель, что попался нам в начале пути, и благополучно вернулись в свою часть. Командир полка поблагодарил нас за сведения. Наутро мы пошли в бой.

     Второй раз в разведку я пошла с бойцами. Нам нужно было достать «языка». Вечером добрались до линии фронта. Выждали всю ночь, а на рассвете поодиночке подползли к немецким окопам. Немцы начали просыпаться. Встают впереди нас и идут направо, где большая группа. Один в нательной рубашке остался умываться около бочки. Рядом лежит кобура с пистолетом и верхняя одежда. Я вызвалась пойти за ним. Товарищи согласились и остались меня прикрывать. Мне удалось подползти почти вплотную. Но вдруг немец оглянулся. Я быстро поднялась и ударила его по лицу гранатой. Граната не взорвалась, но немец, охнув, упал. На крик, звеня котелками, прибежали немцы и окружили меня.

     Рассвело. Вокруг меня только и слышно:

- Фрау, фрау! Русиш фрау!

     С меня сорвали гимнастёрку, начали бить по лицу, в спину, в грудь. Я молчала и уже мысленно прощалась с жизнью. Из оцепенения меня вывела длинная автоматная очередь. Все наши 12 разведчиков лежали в цепи и били из автоматов. Я прильнула к земле. Из носа и рта шла кровь.

- Мария, ты жива?- раздалось над моей головой.

     Я не могла ответить сразу и только прошептала:

- Кажется.

     С тремя пленными мы поспешили уйти из-под обстрела. Когда минули передовую, то сделали привал. Двое пленных оказались румынами. Они улыбаются и говорят, что им лучше русский плен, а рыжий немецкий офицер молчал. На допросе он дал ценные сведения нашему командованию. Больше я в разведку не ходила.

     В конце ноября мы соединились со своими. Нас осталось мало, худые, чуть живые вышли мы из окружения. В Жемтала нашу часть расформировали, нас передали во 2-ю Гвардейскую стрелковую дивизию. Я попала в 535 стрелковый полк 1-й батальон, находящийся в обороне между Хазнидоном и Толзгуном. Зима в Кабардино-Балкарии была на редкость холодная: снег, мороз, метели. Особенно ожесточённые бои были в ноябре-декабре 1942 года. Мы принимали участие в «Хазнидонской операции». С 3-х сторон были немцы. Не раз населённые пункты переходили из рук в руки.

     Помню, был большой бой: пули свистят, снаряды рвутся, земля с осколками и людским мясом летит вверх, от свиста и грохота ничего не слышно. Я выносила раненых в балку, в прикрытие под шиповник, было ужасно много трупов и раненых, а как жалко было людей. Помню как погиб Редькин Алёша. Он был ранен подо рвом, я ползу, фашисты, гады бьют, головы нельзя поднять, стрельба, самолёты пикируют, кричу ему «Ложись!», а он поднимается и падает и ещё раз пуля прострелила его, и оставил свою жизнь Алёша под Толзгуном на Северном Кавказе, в Кабардино-Балкарии. Молоденький, беленький, курносенький, голубоглазый, худой, маленький, скромный, серьёзный, исполнительный, дисциплинированный Ивановский паренёк со звёздочкой на рукаве, младший политрук Редькин Алексей Михайлович. Как хотелось рассказать матери его, какой хороший был её сын и как он погиб. Словом ни мало нам пришлось хлебнуть горя в горах Кабарды. Прервано было центральное снабжение, нехватка боеприпасов, отсутствие питания, солдаты почти раздетые, разутые. Снежные бури в горах мешали через Мамисонский перевал на ослах подвозить пищу и боеприпасы. А если покажется в горах ослик с двумя термосами трофейными, ремнями привязанными к спине, везут горячую пищу, нельзя подвозить, идёт бой, командир кричит: «Возвращайтесь назад! Привезёте завтра!», а завтра опять такое же, фашисты бесперебойно бомбят, и так сутками не ели, неделями не спали. Я спала на ходу, упаду на снег от бессилия и не просыпаюсь, пока кто не толкнёт, схватываюсь, снегом лицо натру и дальше. После жаркого боя – привал, передышка, кушать не хочется, от усталости с ног валит, упадём на землю валом друг к другу в штабеля, лишь бы теплей было, спим как убитые у костра, только снег подтаивает под нами.

     Вся тяжесть фронта легла на простых людей – рядового и сержантского состава. Они, бойцы передовой, грудью шли на врага: в ненастье, в грязи, в кровопролитии бились за народ, за каждый метр земли, под командованием взводных, ротных и батальонных командиров, с которыми вместе шли в бой, с бойцами вместе они кушали и спали. Мы пережили ужасные трудности в горах Кавказа, силой и кровью мужественных славных гвардейцев отважных сыновей и дочерей нашей Родины, отстояли его, не дали фашистам продвинуться в Закавказье.

     И вот настал долгожданный поворотный период, мы перешли в наступление. Город Нальчик нами был освобождён 4 января 1943 г утром.

     С 11 января разворачивались бои по освобождению на территории Ставропольского края. Нашей 2-й Гвардейской дивизией были освобождены города: Кисловодск, Ессентуки, Пятигорск, Черкесск, ст. Суворовская и др. Служила сержантом-санинструктором. Вспоминаю, как я неприглядно выглядела на фронте: фуфайка посечена осколками, блестит от грязи и людской крови, ватные брюки – коленки протёртые от лазания по-пластунски, сапоги кирзовые 42 размер, при моём 36-м, носы задратые, подошва отстала, сидим у костра, ребята закрутят «козьи ножки», курят. А я не курила и не пила, свою норму отдавала бойцам, а они мне сахарок. Сижу, зашиваю себе и солдатам необходимое и поём по - маленьку: «Эх, махорочка- махорка подружились мы с тобой. Вдаль глядят дозоры зорко, мы готовы в бой. Мы родную землю защищаем, каждый маленький клочок»…

     Эта адская фронтовая мясорубка никогда не забудется, особенно людям с воинским увечьем. Вспоминаю, как я по ранению находилась на излечении в полевом госпитале города Нальчик, в школе переполненной ранеными. Мы лежали в необорудованном помещении, в тесноте, на сене и полу, а медицинский персонал день и ночь работали напряжённо, принимали сотни раненых, оперировали и эвакуировали в тыл для дальнейшего излечения.

     Война для Марии Ивановны длилась с 1942 по 1944 года, затем она была демобилизована по ранению и контузии, как инвалид Отечественной войны II группы. Жила в городе Ставрополе.

     После войны Мария Ивановна вела активную общественную жизнь, была частым гостем в школах, в трудовых коллективах, рассказывая о войне. Иногда, в преддверии нашего Великого праздника Победы, такие встречи Мария Ивановна заканчивала своими стихами: «За народ, за Победу, за Родину наша молодость в битвах прошла. За счастливую жизнь поколений и я здоровье своё отдала. Спасибо вам воины и Слава, за защиту, за подвиг, за труд. Я в праздничные дни всем желаю, добрым словом погибших вспомянуть…».

     2-я Гвардейская дивизия, в которой воевала Мария Ивановна, после войны стала называться – Гвардейская, Таманская, Краснознамённая, ордена Суворова им. М.И. Калинина дивизия. Командиром дивизии после войны стал наш земляк, Герой Советского Союза И.И. Тенищев.

     В декабре 1966 года в Москве, состоялся слёт Гвардейцев - Таманцев, участницей которого была и Мария Ивановна. На слёте Иван Иванович Тенищев лично вручил ей медаль «25 лет Советской гвардии». Мария Ивановна вспоминала: «Радушно встречала нас наша родная дивизия – Гвардейская, Таманская в знак юбилея на праздновании нам были вручены памятные подарки, медаль 25-летия Советской гвардии, значки, альбом героев нашей прославленной части. Теперь, глядя на эти дорогие сердцу подарки, фотографии, трогательные волнующие встречи со своими фронтовыми друзьями, вспоминаются молодые годы о пройденном вместе славном боевом пути. Такая дружба и такая встреча не забудутся никогда.

   Также Мария Ивановна активно сотрудничала с музеями, как она сама говорила «помогаю 5-ти музеям, собираю материал о нашей прославленной Таманской дивизии». Сотрудничала она и с нашим музеем, вела переписку с директором Марией Ильиничной Князевой.