«Не в силе Бог, а в правде!»

Подробности

Опубликовано: 10.09.2021 11:36

Просмотров: 164

 Вспомним тот аспект жизни и служения А. Невского, который нередко укрывается от нашего взора. 

В 22 года он стал одним из самых знаменитых князей русской истории. Страна, только что потерпевшая страшное поражение от монголов, в его лице одержала две блистательные победы.

Величие святого Александра Невского было столь очевидно, что даже Рим признал в нем самого сильного, самого могучего русского князя и направил к нему своих послов, предлагая ему коронацию от папы Римского и императорский титул в обмен на выражение своей верности Риму.

И было от чего возгордиться молодому человеку: он, действительно, не имел равных себе среди всех русских князей, и перед ним открывалась замечательная перспектива стать одним из немногих европейски признанных русских государей. Но его беспокоила судьба Руси. И не просто судьба Руси, ибо судьба Руси на многие десятилетия была предрешена монгольским завоеванием, избавиться от которого у русского народа тогда не было сил.

Его беспокоила, прежде всего, судьба православной веры. Он готов был повернуть свое оружие и против монголов, если бы была надежда на какую-то реальную победу. Он взял бы себе в союзники, возможно, и европейских рыцарей, если бы была надежда на то, что их помощь России будет действительно значительной, и что они не потребуют взамен от русских православных христиан отказаться от их православной веры. Но такой надежды не было, и, будучи еще совсем молодым государственным деятелем, святой Александр Невский понял это.

На слова посланников: «Папа наш так говорит: Слышали мы, что ты князь достойный и славный и земля твоя велика. Потому и прислали к тебе из двенадцати кардиналов двух искуснейших… чтоб ты послушал учение их о законе Божьем», князь Александр отписал к нему знаменитый ответ: «От Адама до потопа, от потопа до разделения языков, от смешения языков до начала Авраама, от Авраама до прохождения Израиля сквозь Красное море, от исхода сынов Израилевых до смерти царя Давида, от начала царства Соломонова до Августа царя, от начала Августа и до Христова Рождества, от Рождества Христова до Страдания и Воскресения Господня, от Воскресения Его и до Восшествия на небеса, от Восшествия на небеса и до царства Константинова, от начала царства Константинова до первого собора, от первого собора до седьмого — все то, хорошо ведаем, а от вас учения не принимаем». Они же возвратились восвояси».

В этом ответе князя, в его нежелании даже вступать в прения с латинскими послами проявилась отнюдь не какая-то его религиозная ограниченность, как может показаться на первый взгляд. Это был выбор и религиозный, и политический. Александр отдавал себе отчет в том, что Запад не сможет помочь Руси в освобождении от ордынского ига; борьба же с Ордой, к которой призывал папский престол, могла оказаться гибельной для страны.

Не мог Александр пойти и на унию с Римом (а именно это было непременным условием предлагавшегося союза). Принятие унии — даже при формальном согласии Рима на сохранение всех православных обрядов в богослужении — на практике могло означать лишь простое подчинение латинянам, причем одновременно и политическое, и духовное. История господства латинян в Прибалтике или в Галиче (где они ненадолго утвердились в 10-х годах XIII века) наглядно доказывало это.

Так князь Александр избрал для себя иной путь — путь отказа от всякого сотрудничества с Западом и вместе с тем путь вынужденной покорности Орде, принятия всех ее условий. Именно в этом увидел он единственное спасение как для своей власти над Русью — пусть и ограниченной признанием ордынского суверенитета, — так и для самой Руси.

Он решился поступить так, как, наверное, ему было поступить труднее всего. Он решился не поднимать своего меча против монголов, но решился силой своего смирения, преклонением своих колен пред монгольским ханом спасти Русскую землю от новых опустошительных набегов. И вся дальнейшая жизнь великого победителя шведов и немцев, единственного русского князя той эпохи, который увенчал себя значительными военными успехами, стала жизнью государя, который приносил себя, свое доброе имя, свое мирское благополучие в жертву во имя того, чтобы спасти свой народ.

Его главное государственное дело заключалось не в битвах, в которых он одерживал победы. Его главное государственное дело заключалось в том, что он не менее пяти раз ездил в Орду. Стоя на коленях перед монгольскими ханами, молил их о том, чтобы они не облагали Русь еще более тяжелой данью, нежели та, которая была наложена на нее, чтобы они воздерживались от новых опустошительных набегов на нее.

Делал святой Александр Невский это не по слабости, но по силе, не по трусости, но по великой духовной отваге, ибо знал: попытка поднять оружие против монголов обречет Русь на новые жертвы, на новое кровопролитие.

И многие современники не могли понять, что делает этот странный князь, этот молодой герой, почему он вдруг превращается в смиренного просителя за Русскую землю вместо того, чтобы поднять за собой народ на борьбу с монголами. И многие, даже близкие родственники, братья называли его изменником, обвиняли его в трусости, упрекали его в корысти, в желании с помощью монголов укрепить свою власть над Русью.

И, может быть, это было самое страшное испытание для него. Ибо для князя, для государя, гораздо легче было погибнуть величественно на поле брани, нежели годами нести на себе клеймо отступника и предателя, нести это клеймо и знать, что он продолжает осуществлять, может быть, самое главное и необходимое тогда для России служение — служение во имя ее спасения. Ибо святой Александр Невский знал одно: «да, Орда захватила Русь, да поработила русский народ, но она не порабощала души этого народа».

Александр Невский отдает «надстроечные ценности», позволяя монголам собирать дань с России: «Он понимает, что это не страшно. Могучая Россия вернет себе все эти деньги. Надо сохранить душу, национальное самосознание, национальную волю. Все разрушено, но надо силы скопить. А если бы не скопили силы, если бы не замирили Орду, если бы не остановили ливонское нашествие, где была бы Россия? Ее бы не было».

А вот когда возникла опасность с Запада, когда закованные в броню тевтонские рыцари пошли на Русь – никакого компромисса. Когда папа римский пишет письмо Александру, пытаясь взять его на свою сторону… Александр отвечает «нет». Он видит цивилизационную опасность, он встречает этих закованных в броню рыцарей на Чудском озере и разбивает их, так же как он чудом Божиим разбивает с маленькой дружиной шведских воинов на Неве.

Личная смелость сочетается в нем с глубокой религиозностью: «В критический момент, когда должна быть показана мощь и сила командующего, он вступает в единоборство и копьем ударяет в лицо Биргера… А с чего все началось? Помолился в Святой Софии в Новгороде. Кошмар, полчища, во много раз превышающие. Какое сопротивление? Выходит и обращается к своим людям. С какими словами? Не в силе Бог, а в правде… Какие слова! Какая сила!»

Православная Церковь при монголах не подвергалась никаким гонениям, а возможность гонений на Русскую Церковь со стороны католического Запада была тогда весьма велика. Стараниями Александра Невского проповедь христианства распространилась в северные земли поморов и удалось также способствовать созданию православной епархии в Золотой Орде.

И вот во имя спасения Церкви, в сохранении которой он видел залог возрождения будущей Православной Руси, он брал на себя бремя унижения.

При жизни святой Александр Невский не вкусил большой славы, хотя слава его началась уже в ранней юности. Большую часть своей жизни он воспринимался как князь-предатель и князь-отступник — многими, но не всеми. Уже тогда находились люди, которые понимали, что русский государь делает единственно возможное в этих трагических исторических обстоятельствах дело.

Он это дело делает, может быть, самым трудным образом, и слова, которыми много веков позже святой патриарх Тихон определил свое служение: «Пусть имя мое погибнет для истории, лишь бы Церковь была жива», — эти слова стали за много веков до патриарха Тихона принципом жизни святого благоверного князя Александра Невского.

И вот в этой удивительной способности принести в жертву свое славное имя, отказаться от очень ярких, очень завораживающих посулов мира сего: стать коронованным императором Руси, приняв корону из рук папских легатов — заключался главный подвиг святого благоверного князя Александра Невского, подвиг очень трудный, ибо отец его был отравлен монголами, и самому ему пришлось принять смерть во время возвращения из Орды, и до сего времени существует мнение о том, что его ранняя смерть в 1263 году стала результатом его отравления монголами.

Он погиб не на поле брани военной, но на поле брани политической, от исхода которой зависела тогда судьба Руси. Он думал только о Руси и жил только Русью и ради нее был готов жертвовать всем: не только своей земной жизнью, но и своим добрым именем.

И блаженная кончина святого Александра Невского, которой предшествовало пострижение в схиму, стала моментом, когда Русь признала в нем не просто великого государственного деятеля, но одного из своих великих святых.

Александр Невский во все времена являлся примером для многих поколений граждан нашей страны. Его земная жизнь заставляет задуматься не только о роли нравственности в политике, что актуально для сегодняшнего времени, но и о том, как человек может послужить Богу в том звании, в котором он призван.

По слову митрополита Кирилла князь Александр Невский «боролся за национальную идентичность, за национальное самопонимание. Без него бы не было России, не было русских, не было нашего цивилизационного кода».

Если бы в России были святыми правители после Александра Невского, какой была бы наша история! Это собирательный образ настолько, насколько вообще может быть собирательный образ… Это наша надежда, потому что мы нуждаемся в том, что творил князь Александр Невский. И сегодня для нас его образ, который являет нам идеал русского государственного человека, должен стать определенного рода путеводной звездой, когда мы размышляем об исторической судьбе России».

Святые – это люди, прославленные самим Богом. И если Господу было угодно прославить в веках Своего угодника благоверного князя Александра Ярославича, то в этом есть глубокий смысл. Ибо, подражая святым, мы приближаемся к Богу.

Из жизни святого князя Александра можно сделать вывод, что «угодить Господу можно, служа народу в самой различной форме служения. Во всяком чине, во всяком общественном положении, если все, что творим, что ставим целью жизни своей, будем творить во имя Господне, прославляя Бога в душах наших».

"Радуйся, святый благоверный великий княже Александре".